 |
| Рожь 1878. |
Ширь безбрежная. От края до края золотятся хлеба. Сосны - великаны как бы застыли на страже, охраняя покой этой доброй хлебородной земли. С детства знакомая картина родной природы. Полотно Ивана Шишкина «Рожь» одно из классических произведений русской реалистической пейзажной живописи. На эскизе картины художник сделал надпись: « Раздолье, простор, угодье, рожь, Божья благодать, русское богатство”. Тезисно перечислил все, что хотел передать своей картиной. И ему это отлично удалось. «Рожь» - одна из удачнейших вещей Шишкина вообще», - писал И. Н. Крамской Илье Репину. Благодаря широкой линейной перспективе и цветовому обобщению в передаче поля спелой ржи и почти безжизненной воздушной среды, живописец достигает монументальности повествования. Пейзаж намеренно статичен, словно запечатлен художником для вечности. Это ощущение не перебивают даже ласточки, скользящие над дорогой во ржи. Шишкин восхищается величием и мощью русских просторов и передает свой восторг нам. Верный себе, он даже сосны выбрал для этой картины (как, впрочем, и для многих других) не случайно. Ему хотелось показать богатырей-долгожителей - вечнозеленые хвойные деревья, а не трепещущие на ветру березы. И композиционное и чисто живописное решение картины под чинены одному - воспеванию силы и богатства родной природы.
Этот шедевр Шишкина экспонировался на VI передвижной выставке, прошедшей в 1878 году в помещении Общества поощрения художеств. Наряду с «Рожью» тогда было показано несколько замечательных работ соратников Шишкина по Товариществу передвижных художественных выставок, в частности - всем известные «Вечер на Украине» Куинджи, «Кочегар» Ярошенко, «Протодьякон» Репина. Но, по общему мнению, все они уступали картине Шишкина; это мнение сформулировал Крамской в письме к Репину: «Я буду говорить в том порядке, - писал он, - в котором (по-моему) вещи по внутреннему своему достоинству располагаются на выставке. Первое место занимает Шишкина «Рожь».
Тему для этого произведения - как и для многих других своих картин - Шишкин нашел на родине, во время поездки в Елабугу, совершенной в 1877 году вместе с дочерью. На карандашном наброске, выполненном на Лекаревском поле, художник написал «Эта» - этот набросок и стал основой полотна. Его содержание, его основная идея тоже раскрыта самим художником в краткой записи, сделанной на одном из эскизов; надпись гласит: «Раздолье, простор, угодье. Рожь. Божья Благодать. Русское богатство». Эти назывные предложения в концентрированном виде передают нам тогдашнее ощущение Шишкина.
К концу 1870-х годов наиболее дальновидные передвижники осознали, что на тотальной критике не построишь здания новой общественности; в этой ситуации живопись затосковала по положительному идеалу, причем ближе всего к решению этой задачи оказался как раз пейзаж. «Рожь», в сущности, является зримым выражением указанной тоски и блестящей попыткой решить поставленную задачу. Вспомним еще раз собственный комментарий Шишкина: «Божия Благодать. Русское богатство». Дорога, популярный прежде символ скорбного пути русского народа, здесь кардинально переосмыслена, превратившись в дорогу к счастью, в дорогу в чаемое Беловодье, о котором рассказывает столько русских легенд, - при этом конкретику и, что ли, обеспеченность этого пути указывают и подтверждают характерные пейзажные детали.
Надо сказать, что «Рожь» Шишкина - не единовременное озарение художника. Она готовилась всем его предшествующим опытом; отголоски настроения, наполняющего картину, мы найдем уже в первой по-настоящему оцененной публикой работе, написанной за девять лет до «Ржи», - это «Полдень. В окрестностях Москвы» (1869). Уже там была громко заявлена и талантливо решена тема «национального блага», тема «благодарения жизни». В полотне «Рожь» она нашла дальнейшее истолкование.
Мотив дороги
На полотнах многих русских художников присутствует дорога - как один из символов национальной жизни. Смысловая музыка этого мотива всякий раз определяется контекстом картины. Не найти русского пейзажиста (да и, пожалуй, вообще русского художника), который бы не писал проселочную дорогу, затерявшуюся в безбрежье широких полей. Дорога в данном случае выступает почти метафизическим знаком национальной жизни, обрастая массой подсмыслов и музыкальных обертонов: тут и устремленность к горизонту, за горизонт, мистическая углубленность, и вечное странничество, и... Этот ряд определений можно продолжать до бесконечности.
Конкретный же смысл всякий раз определяется в зависимости от «декораций», в которые дорога помещена. Герой нашего выпуска пишет дорогу - в соответствии с идеологией собственного творчества - предельно просто, в номинации «мудрая наивность». У его сподвижника, А. Куинджи, поражавшего современников «невозможными» цветовыми и световыми эффектами, дорога часто смотрится таинственно и символично. А И. Левитан в знаменитой «Владимирке» неожиданно для самого себя «отрабатывает» социальную тематику, заключенную как в колорите и композиционных деталях, так и в обозначении «дороги скорби», вынесенном в название работы. |